Взрыв раздался «из-под пола», рассказала радиостанции «Говорит Москва» одна из очевидцев: «Выбило люк напротив двери. Повалил дым, пыль, и был очень сильный запах гари. Мы доехали до станции “Технологический институт”, и все вышли из вагона».
Уязвимый объект
«Ни одно метро — ни московское, ни петербургское, ни парижское — не обладает техническими средствами, чтобы предупредить теракт. Тем более что набор технических средств у нас сильно ограничен: это рамки металлоискателей, выборочные проверки полицейских и частных охранных предприятий и тревожные кнопки. Весь этот набор — он больше для показательности. Нам говорят, что вроде как здесь безопасно, хотя на самом деле это не так. Это миллиарды, выброшенные на ветер», — убежден вице-президент ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Алексей Филатов.
Любая инфраструктура имеет уязвимые элементы с точки зрения безопасности. В метро мы можем назвать огромное количество объектов, которые технически обезопасить нельзя
Александр Михайлов
Бывший начальник Центра общественных связей (ЦОС) ФСБ
По его словам, рамки металлоискателей и магнитные детекторы в общественных местах не могут решить своих задач: «В часы пик при большом количестве народа это невозможно отследить. Когда толпа идет, она вся звенит». Кроме того, пронести взрывное устройство можно на объект, где никакого технического оснащения для безопасности не предусмотрено, например в автобус или троллейбус, указал Михайлов. Поэтому, по его словам, антитеррористические меры должны концентрироваться не на безопасности объектов, а на оперативной работе.
Поскольку Россия имеет дело с большим количеством угроз, «исходить приходится из очень широкого спектра предположений, кто мог осуществить такой акт, от психопата-одиночки до группировок, связанных с запрещенным в России «Исламским государством», рассуждает бывший глава ЦОС ФСБ.
Как рассказал РБК Филатов, одной из таких мертвых зон является «методика визуального выявления преступников», которая активно используется, например, в Израиле.
«У нас этой системы нет, но мы пытаемся ее копировать и доверяем эту работу людям неподготовленным. Конечно, никакой обычный полицейский не может угадать по глазам или по походке, идет ли человек на преступление. Чаще всего возможность выборочной проверки приводит к тому, что полицейские выдергивают людей кавказской национальности из толпы, чтобы поиздеваться, но никак не противостоять террористическим проявлениям, — отметил ветеран “Альфы”. — Надо работать на более дальних подступах: там, где террористы тренируются, где они приобретают взрывные устройства, на съемных квартирах, где они готовятся стать шахидами. А если у человека уже есть взрывное устройство и он ищет место большого скопления людей, он его без труда найдет».
Экстремистский след
В последнее время мониторинговые группы не фиксировали активность исламистских формирований в Петербурге, заявила в разговоре с РБК глава российского представительства Международной кризисной группы Екатерина Сокирянская. По ее словам, последний громкий инцидент, связанный с террористическими группировками, произошел в городе в августе прошлого года. Тогда в результате спецоперации был убит лидер кабардино-балкарского бандподполья Залим Шебзухов. Но к запрещенному в России «Исламскому государству» это не имело никакого отношения, указывает Сокирянская, отмечая, что делать в связи с этим выводы о причинах взрывов в метро пока рано.
Никаких признаков роста исламистской преступности в Петербурге не наблюдалось, однако теракт может быть никак с ней не связан, прокомментировал РБК директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский: «Скорее всего, эти люди просто не местные».
Любые крупные города России могут стать мишенью для террористов, связанных с исламистским подпольем, полагает главный редактор интернет-издания «Кавказский узел» Григорий Шведов. По его словам, так было, например, с Волгоградом незадолго до Олимпиады. «Но выбор Петербурга здесь неслучаен. Цель террористов всегда в том, чтобы привлечь особое внимание, и в данном случае Петербург — безусловно, понятный выбор», — считает главный редактор «Кавказского узла», отмечая, что в день теракта в город приехал президент. «Исполнители терактов часто мотивированы судьбой своих родственников, которые подвергались преследованию. Многие мотивированы пропагандой “Исламского государства”, которая зачастую основана на реальных фактах притеснения верующих — например, в Дагестане были закрыты многие мечети, одна даже была сожжена», — отметил Шведов.
Столь же символичной, как теракт в Санкт-Петербурге, была недавняя попытка захватить войсковую часть Росгвардии в Чечне, сказал РБК политолог, востоковед Алексей Малашенко. «И это уже некий тренд. Вот она — главная сила, вот она — опора Путина. И вот как мы с ней разделались», — пояснил политолог. По его словам, таким образом террористы избавляются от статуса бандитов и добиваются того, что их воспринимают как могущественную военизированную группировку.
«Если от этой же публики исходит нынешний петербургский импульс, нужно быть готовыми к любым неожиданностям», — заметил эксперт.
Общая тенденция 2013–2016 годов была к снижению [террористической активности]. Теракты были достаточно частыми, но как систему их можно было и не воспринимать. Некоторые, в том числе и я, ожидали, что вновь что-то будет происходить. Пока все к этому и идет
Алексей Малашенко
Политолог, востоковед
С 2015 года для обеспечения безопасности Санкт-Петербургского метрополитена были заключены контракты как минимум на 1,3 млрд руб., подсчитал РБК на основе данных госзакупок. Эти средства пошли на установку и ремонт систем видеонаблюдения, приобретение оборудования для досмотра пассажиров и оплату услуг сотрудников из частных охранных предприятий.
